купить билет

КРЫМФРОНТ: МУЖЕСТВО ОБРЕЧЕННЫХ

Военные историки до сих пор спорят, в чем же причина катастрофического поражения Крымского фронта, как велики его потери и можно ли было отстоять Керчь в мае 42-го. Конечно, можно по-разному оценивать силы и боеспособность противоборствующих сторон, подсчитывать танки и самолеты, боекомплекты и возможности транспорта. 


Но, как бы мы ни считали, ясно одно – солдаты Крымфронта сделали все, что смогли. Сделали даже больше, чем было в человеческих силах. Они сражались, демонстрируя образцы беспримерной стойкости, массового героизма и мужества. Сражались, не зная, что на всех уже лежит знак смерти, и мужество их – это мужество обреченных. Можно ли винить их в том, что город пал?..
После прорыва наших позиций на Турецком валу перед советским командованием со всей очевидностью встал вопрос о необходимости эвакуации войск с Керченского полуострова. Решение на эвакуацию было принято главкомом Северо-Кавказского направления маршалом Советского Союза С.М. Буденным, и в соответствии с этим решением все свободные суда Черноморского флота должны были направляться в распоряжение начальника Керченской военно-морской базы контр-адмирала А.С. Фролова, который назначался ответственным за переправу. Но судов катастрофически не хватало, поэтому нужно было выиграть время любой ценой.
В 2 часа ночи 14 мая командующим 44-й и 51-й армиями был отдан приказ о занятии двух оборонительных полос Керченского оборонительного района. Еще накануне предполагалось оборонять первый рубеж силами 51-й армии, так как командование фронтом надеялось, что части и подразделения 44-й и 47-й армий еще держатся на Турецком валу. Однако дивизии, перечисленные в приказе, существовали к этому моменту только на бумаге (так же, как и оборона на линии вала), поэтому последующие боевые распоряжения пришлось корректировать по ходу, постоянно уточняя и изменяя задачи, поставленные перед командующими армиями. Командармы должны были использовать на названных рубежах все отходящие части. Впрочем, подготовленных в инженерном отношении рубежей на Керченском обводе практически не существовало, так что отдельным подразделениям, еще сохранившим боеспособность, приходилось окапываться, используя любую кратковременную передышку. Ни танков, ни артиллерии у отступавших почти не было, поэтому о серьезной обороне и сопротивлении говорить уже не приходилось.
Утром 14 мая остатки 276-й и 404-й стрелковых дивизий приняли бой западнее первой линии Керченского обвода, но, не выдержав натиска противника, начали отход. И если в середине дня отдельные части (в том числе, 156-я и 390-я стрелковые дивизии, 39-я танковая бригада) еще пытались оказывать сопротивление в районе Чурбаша, медленно отступая с боями к Камыш-Буруну, то большинство частей в районе Багерово (где по приказу штаба фронта заняли оборону остатки 63-й горно-стрелковой дивизии), поддавшись влиянию отступающих войск, тоже отошли к северо-востоку, не вступая в бой. Этот отход дал возможность противнику стремительно продвинуться в обход Катерлеса к Аджимушкаю, где он был остановлен, а затем и отброшен в ходе контратаки, предпринятой остатками 157-й стрелковой дивизии и сводным отрядом под командованием полковника П.М. Ягунова.
К исходу дня противнику удалось добиться успеха и на южном фланге, захватив западные окраины Керчи, а затем и центральную часть города с горой Митридат. С большим трудом нашим войскам удалось привести себя в порядок и контратаковать, при этом сводный отряд из остатков 404-й, 390-й и 156-й дивизий при поддержке нескольких боевых машин 39-й танковой бригады выбил немецкую пехоту с горы Митридат и большей части города.
К этому моменту, в соответствии с приказом командующего фронтом, 47-я армия передала свои боевые участки, и подразделения из ее состава сосредоточились для эвакуации у причалов завода им. Войкова. Вся тяжесть оборонительных боев в Керчи легла на остатки частей и соединений 51-й и 44-й армий, которым предписывалось держать жесткую оборону северо-восточнее Керчи и вести уличные бои в городе.
С утра 15 мая ситуация еще более осложнилась: разрозненные подразделения из состава сил 44-й армии и сводные отряды продолжали вести ожесточенные бои на улицах Керчи, а 51-я армия пыталась удержаться на рубеже мыс Тархан – Булганак – Аджимушкай. Однако уже к полудню вновь наметился успех противника на всех направлениях. В городе небольшие группы немецкой пехоты при поддержке танков опять захватили некоторые районы и гору Митридат. И хотя, благодаря активности одного из батальонов 417-го полка 156-й дивизии и небольшой группы моряков, постоянно контратаковавших наступающего врага, из большей части города немцев выбили, а в какой-то момент и гора Митридат была возвращена усилиями сводных отрядов (о чем доносил объединивший и возглавивший их командир 404-й стрелковой дивизии Д.С. Куропатенко), к 20-00 немецкие автоматчики «сбросили» наших бойцов с горы. Вечером из центральной части города отошли и остатки 404-й стрелковой дивизии, которые, пополнив боезапас, заняли оборону в районе завода им. Войкова.
Еще хуже складывалась ситуация севернее Керчи, где линии обороны как таковой уже не существовало. Отдельные группы бойцов из различных дивизий под давлением противника отошли и были прижаты к морю в районе Юргаков Кут – Ляховка, где попытались закрепиться на господствующих высотах в ожидании темноты. Немцы же снова и снова атаковали сводные отряды на линии Баксы – Аджимушкай, стремясь прорваться к переправам. Мужественно сражались в этом районе пограничники 95-го погранполка, отразив ценой значительных потерь несколько танковых атак; прочно удерживал позиции в Аджимушкае отряд полковника П.М. Ягунова.
На следующий день, несмотря на все предпринимаемые усилия, организовать в Керчи оборону по типу Севастопольского оборонительного района, как того требовала Ставка, не удалось. В связи с этим теряла смысл и оборона крепости на мысе Ак-Бурну, откуда ночью была эвакуирована основная часть личного состава Керченской военно-морской базы, 72-й кавалерийской дивизии и других частей, стойко оборонявших крепость в течение двух предыдущих дней.
Утром 16 мая командование фронтом неоднократно и настойчиво напоминало о необходимости прочно удерживать занимаемые рубежи и не допустить противника к переправам. Особое внимание уделялось северному направлению, поэтому П.М. Ягунову был отдан приказ о возможности отхода только «по особому распоряжению». Обеспечивать всеми силами направление на Еникале должна была и 44-я армии, точнее то, что от нее осталось.
Остатки 44-й армии перешли к решительным действиям еще ночью, потеснив врага на правом фланге, но противник, сосредоточив значительные силы пехоты и танки на левом, ворвался в Керчь и вышел к Колонке, создав реальную угрозу окружения для сражавшихся в городе. В полдень начался неорганизованный панический отход частей, которые удалось остановить на рубеже завод им. Войкова – Капканы только самыми энергичными мерами. Наскоро сколотив боеспособные соединения, командарм сумел организовать отчаянный контрудар группой отрядов, и вечером сводному отряду Курсов усовершенствования командного состава удалось остановить врага, продвинувшись ценой огромных потерь до западных окраин Колонки. Дальнейшее продвижение оказалось невозможным из-за катастрофической нехватки оружия и боеприпасов.
В связи с заминкой на правом фланге немецкое командование усилило давление северо-восточнее Керчи, где уже утром танки прорвали оборону наших войск в районе Аджимушкая, а во второй половине дня неожиданно атаковали переправы у пос. Маяк и Жуковка. В самый опасный момент командиры и политработники сумели организовать людей в решительную контратаку, и под звуки «Интернационала», исполняемого сводным оркестром, бойцы и командиры бросились на вражеские танки. Этот удар оказался настолько неожиданным и ошеломляющим, что противник повернул назад, и его гнали несколько километров до Аджимушкая.
Тем не менее, положение оставалось критическим, а приказы и боевые распоряжения штаба фронта больше напоминали крики о помощи с постоянным повторением призыва «Держаться до последней возможности!», чем четкое руководство к действию. Подготовленный план обеспечения переправы войск в Еникале вообще предусматривал использование, наряду с остатками 302-й и 77-й дивизий, «неорганизованных», а на внутреннем секторе даже «невооруженных» людей.
На самих переправах тоже был ад. Пристани на восточном берегу не были приспособлены к выгрузке тяжелой техники и быстро вышли из строя, поэтому было принято решение переправлять только людей. На узкой полоске керченского берега скопилось огромное количество техники, под ударами авиации и артиллерии противника начались пожары. Экипажи судов работали в тяжелейших условиях, показывая образцы мужества и самоотверженности и совершая десятки смертельно опасных рейсов. Но плавсредств все равно не хватало, некоторых из них обезумевшая толпа пыталась брать штурмом, а тысячи раненых оставались лежать на берегу. Отчаявшиеся люди бросались через пролив вплавь, делали плоты из досок, бочек, автомобильных камер, стогов сена.
В этих условиях был важен каждый час и это понимали все. Те, кто еще сражался на последних рубежах, ценой своих жизней должны были спасти остальных. 17 мая продолжались ожесточенные бои в районе Маяк-Жуковка и на западной окраине Колонки. На приведение в порядок остатков частей и формирование сводных отрядов был брошен весь штаб 44-й армии, но спасти положение было уже невозможно. Несмотря на потери, немецкие войска постепенно оттесняли наши части, захватив к вечеру переправы у Жуковки, а в ночь на 18-е прорвав нашу оборону и на заводе им. Войкова. Пытаясь максимально использовать ночное время, командующий фронтом отдал вечером приказ об отходе частей 51-й армии к пунктам погрузки, оставив для прикрытия погранполки и парашютный батальон. Устный приказ о порядке эвакуации получил и командующий 44-й армии.
Однако, из-за отсутствия плавсредств и 18 мая эвакуация сорвалась и наши обескровленные, но не сломленные войска продолжали отбивать многочисленные атаки пехоты противника, поддерживаемые ураганным артиллерийским и минометным огнем. Не успели вывезти всех и следующей ночью – эвакуация не обеспечила даже вывоз раненых, поэтому все, кто еще мог держать в руках оружие, продолжали упорно сопротивляться на прежних рубежах – Капканы-Еникале, защищая узкую и полностью простреливаемую полоску берега, где находился штаб 51-й армии, руководивший обороной, и представитель Ставки Л.З. Мехлис. В течение дня оставшиеся 3,5 тысячи советских бойцов и командиров, имея только стрелковое оружие и несколько зенитных орудий, снова и снова останавливали немецкие танки, обеспечив эвакуацию штаба и Военного совета 51-й армии в полдень 19 мая.
Директивой Ставки в этот день Крымский фронт был уже ликвидирован, а его солдаты не прекращали сопротивления. Отход и эвакуация последних групп из района Еникале продолжались в ночь с 19-го на 20-е, и лишь утром 20 мая от керченского берега отошли последние суда. Но даже и после этого еще несколько дней из района крепости Еникале доносились перестрелка и взрывы, а остатки многочисленных сводных отрядов, брошенных на последних рубежах Крымского фронта, не сложили оружия, а, уйдя в каменоломни Аджимушкая, превратили военное поражение в победу стойкости и духа Солдата Красной Армии…

© В.В. Симонов