купить билет

КЕРЧЬ В ГОДЫ КРЫМСКОЙ ВОЙНЫ

В сентябре 2011 г. отмечается 155 лет с момента окончания Крымской войны. Крымская или, правильнее, Восточная война (1853–1856 гг.) была потрясением для современников. До сих пор в её летописи немало неизвестных широкой публике страниц. Среди малоизвестных либо вовсе неизвестных событий те, что происходили в годы войны на Керченском полуострове.


В начале апреля 1855 года союзники, осознав, насколько сильно они увязли под Севастополем, на одном из военных советов решили захватить Керчь и Еникале, чтобы предупредить укрепление пролива и лишить русскую армию возможности получать Азовским морем необходимые для ведения войны ресурсы.

…12 (24) мая, в 8 часов утра, генерал-лейтенант Врангель, командовавший войсками в Восточной части Крыма, получил от наблюдательного поста у Таклинского маяка, располагавшегося в 30 верстах от Керчи, сообщение о том, что с рассветом «… на горизонте появился неприятельский флот, в числе до 70 вымпелов, держащий направление в Керченский пролив». Получив это сообщение, Врангель отправил начальника Керченского отряда полковника Карташевского с приказом наблюдать за неприятелем в Камыш-Бурун, где находился казачий батальон.

Дальнейшие события в пересказе коллежского асессора Леонтьевского, очевидца происходившего, развивались следующим образом: «Утром 12 мая неприятельские пароходы несколько раз показывались в виду Камыш-Бурунской бухты, на довольно близком расстоянии от берега; мы жители Камыш-Буруна так привыкли к появлению на море незваных гостей, что и на этот раз не обратили на них особенного внимания и продолжали свои обыкновенные занятия. Повертевшись некоторое время возле берега, пароходы, один за другим, неожиданно стали входить в самую бухту и становиться на якорь. За ним потянулись исполинские винтовые корабли… которые также бросили тут якорь. Мы оторопели, суматоха усилилась еще больше, когда с пароходов открылась канонада воль по протяжению берега, примыкавшего к Камыш-Бурунской экономии… Пушечная пальба, произведённая, вероятно, с целью открыть присутствие наших войск или сокрытые батареи, прекратилась, и от пароходов и кораблей стали отчаливать лодки, шлюпки и катера, наполненные вооружёнными людьми…»

Не встретив сопротивления, союзники высадили десант, в котором, как следует из записи в журнале боевых действий, насчитывалось от 20 до 25 тысяч человек.

Один из экспедиционных отрядов двинулся по направлению к Павловской батарее, располагавшейся на одноимённом мысу. Одновременно неприятельский флот, делая промеры, медленно продвигался в том же направлении Керченским проливом. Было ясно, что неприятель имеет намерение обойти с тыла Павловскую батарею. Оценив силы противника, генерал-лейтенант Врангель отдал приказ заклепать орудия, уничтожить все боеприпасы и отступить на Феодосийскую дорогу к основному отряду.

Вслед за Павловской батареей были выведены из строя по распоряжению Керчь-Еникальского градоначальника и все батареи, располагавшиеся в черте города. Чтобы лишить союзников запасов продовольствия и фуража, в Керчи полностью уничтожили казённые и частные запасы пшеницы, муки, провианта, сена и угля, а в акватории Керченской бухты сожгли около полутора десятков купеческих судов с грузом зерна.

Сопротивление стремительно наступавшему неприятелю оказало лишь одно Еникальское укрепление. До самого вечера артиллерийская прислуга гарнизона, состоявшая из гренадёрской роты черноморского минного батальона, успешно отражала попытки союзников прорваться в Азовское море. Как сказано в одном из донесений, во время военных действий рота гренадёров «отличалась примерным мужеством, а господа офицеры, исполняя свои обязанности в точности и хладнокровно, служили примером для нижних чинов». После наступления темноты, когда неприятельские пароходы оставили попытки прорваться в Еникальский пролив, гарнизон, уничтожив орудия и припасы, отступил вглубь полуострова для соединения с остальными силами. Вечером 12 мая в Азовское море ушла и небольшая русская эскадра под командованием контр-адмирала Вульфа.

В оставленную русскими войсками Керчь утром, 13 (25) мая, покинув свои позиции у деревни Старый Карантин, вошли союзные войска. Сестра милосердия Федотова описывала это событие следующим образом: «Впереди шли шотландцы в красных до колен брюках и коротких тёмно-синих курточках, за ними французы, за французами турецкая пехота, состоящая из низкорослых солдат в широких тёмно-синих брюках и коротких кафтанах, с ярко-красными фесками на голове. В городе произошёл страшный переполох: обыватели были охвачены паническим страхом и бежали, побросав своё имущество и дома».

Спустя несколько дней большая часть десантных войск возвратилась к Севастополю, а в Керчи остался сравнительно небольшой отряд союзников. Общее руководство союзным отрядом осуществлял генерал Митчелл.

Изначально неоднородные союзные войска раздирали изнутри всевозможные разногласия. Следствием их стало то, что каждый отряд разместился обособленно. Французы обосновались в районе Павловской батареи, турки — в крепости Еникале, англичане — в самом городе и на подступах к нему. Для того, чтобы не быть захваченными врасплох в случае нападения русской армии, союзники укрепили с тыла Павловскую батарею, возвели баррикады на улицах Керчи. Появились новые укрепления и на горе Митридат. Для того, чтобы обеспечить водой Павловскую батарею, союзники установили там опреснительную машину. Полученная в результате очистки вода имела горьковатый вкус и, по отзывам, была вредна для здоровья.

Среди оставшихся в городе жителей союзникам не удалось отыскать человека соответствующего социального положения, который согласился бы занять на время оккупации пост городского головы. Государственные учреждения ещё накануне оккупации были переведены в г. Орехов, так что представлять интересы городского населения было, по сути, некому.

Роль общественного защитника интересов местного населения досталась священнику Свято-Троицкого собора Иоанну Кумпану. В этом качестве он снискал уважение как союзников, так и местного населения. Даже спустя несколько лет некоторые английские офицеры, перебравшиеся к тому времени к новому месту службы — в Индию, состояли с Иоанном Кумпаном в переписке и предлагали оплатить учёбу его детей в Англии.

Особенный интерес англичане проявили к античному наследию Керчи. В период оккупации они не только организовали на свои средства раскопки керченских древностей, описанных в известной книге Макферсона, но и вывезли из города ряд античных редкостей, хранившихся в Керченском музее древностей, в том числе и надгробные памятники, которые и по сегодняшний день находятся в Британском музее.

После отступления к Ак-Монаю перед генерал-лейтенантом Врангелем, который командовал восточной группой русских войск, стояла сложная задача. Он должен был контролировать восточное побережье Крыма, препятствуя проникновению неприятеля вглубь полуострова, и вместе с тем не допустить окружения своего отряда. Не менее важным было лишить неприятельские фуражирские отряды возможности заготавливать фураж и продовольствие на территории Керченского полуострова.

Между союзниками, обосновавшимися в Керчи, и восточной группой русских войск простиралась довольно обширная буферная зона. Летом, осенью и даже в начале зимы 1855–1856 гг. здесь происходили стычки между отрядами союзников и казачьими разъездами, которые посылались от линии русских аванпостов. Целью неприятельских отрядов было изъятие у местного населения фуража, продовольствия, а затем и топлива — всего, чего так не хватало союзникам в разорённой Керчи.

После заключения перемирия и подписания Парижского мирного договора, несмотря на стремление русских властей как можно скорее принять город, вывод союзных войск затянулся до лета по причинам экономического порядка. Cоюзники, прежде всего англичане, не желали покидать Керчь до тех пор, пока не распродадут собранные запасы продовольствия и разного рода имущество.

В конце марта 1856 года для переговоров с генералом Митчеллом об условиях вывода из города союзных войск в Керчь прибыл состоявший для особых поручений при Врангеле подполковник гусарского гросс-герцога Саксен-Веймарского полка князь Вяземский.

В ожидании ответа он в течение двух дней оставался в Керчи. Ему было позволено передвигаться по улицам города в сопровождении английского офицера. В рапорте, составленном по возвращении из Керчи, написано: «… при прохождении его по улицам Русские жители становились на колени и совершали крестное знамение, радуясь, как они выражались, о возвращении в Керчь христиан». Воспользовавшись случаем, князь Вяземский обратил внимание генерала Митчелла на то, что его подчинённые забирают у жителей Керчи мебель, выламывают с балконов железо и грузят награбленное на свои корабли. Митчелл пообещал обуздать аппетиты мародёров.

Что касается предложенного к продаже имущества союзников, то градоначальник подполковник Антонович, выезжавший в Керчь для его осмотра, писал в донесении: «Все эти постройки я осмотрел: оказалось, что при постройке бараков союзники пользовались большей частью материалами от разрушенных городских домов…»

Между тем генерал Митчелл передал градоначальнику Антоновичу список с оставшимися товарами и ценой, по которой они были заготовлены. Он заявил, что если через 12 дней не получит ответа, то назначит публичные торги на все товары, и если они не будут распроданы, то часть войск останется в городе в ожидании грузовых кораблей из Англии.

Урегулирование имущественных споров затянулось на несколько недель. В ожидании их разрешения к линии русских аванпостов потянулись беженцы. Обосновавшись во временных лагерях, они ждали, когда союзники оставят Керчь. Согласно распоряжению Врангеля, один из членов каждой семьи получил право прохода через аванпостную линию в город для того, чтобы, если это возможно, спасти хотя бы часть своего имущества.

После ряда аукционных распродаж союзники наконец объявили о том, что они готовы покинуть город. 8 июня ими была оставлена крепость Еникале, а через два дня — Павловская батарея и город Керчь.

Для определения размеров разрушений, причинённых войной, был образован Особый комитет. В состав комитета, возглавляемого градоначальником, вошли представители власти, сословий, пользовавшиеся доверием и уважением общества. Главным условием членства в комитете было личное отсутствие в пределах градоначальства в период оккупации. Члены комитета собирали сведения о степени сохранности жилого фонда, рекомендовали первые мероприятия по очистке города. Ими же распределялась и благотворительная финансовая помощь.

Согласно собранным сведениям, жилой фонд города представлял собой печальную картину. Из полутора тысяч частных строений «586 домов разрушено и разобрано до основания, 115 сожжено, от 176 домов остались одни стены, 509 домов так повреждены, что требовались капитальные исправления». Не менее частных пострадали и казённые сооружения. Из четырёх с половиной десятков казённых и городских каменных зданий осталось только восемнадцать, причём все они имели более или менее значительные разрушения. Среди них: Кушниковский девичий институт, музей древностей, уездное училище, здания полиции, тюрьмы, Думы, таможни, адмиралтейства, больницы и др. До основания были разобраны промышленные заведения, в том числе городской нефтяной завод, портовые пристани. Разрушению подвергся и крупнейший в России Керченский карантин, построенный в середине 20-х годов XIX века.

События 1855–56 годов заставили власти проанализировать причины военных неудач. После освобождения градоначальства от союзных войск было произведено расследование «о причинах бездействия всех мер, предпринятых для защиты Керченского полуострова и входов в Азовское море». При всей очевидной нехватке сил и недостатке средств на оборонительные мероприятия надлежало найти ответ на вопрос, были ли денежные средства, выделенные правительством на заграждение пролива, потрачены по назначению. Произвести расследование поручили бывшему Керчь-Еникальскому градоначальнику генерал-майору Захарию Херхеулидзе. Неприятное для многих чиновников разбирательство продолжалось недолго. Оказалось, что многие документы отсутствуют вследствие гибели архива в Керченском проливе. Некоторые документы чудесным образом исчезали при пересылке. Несмотря на то, что многие выявленные факты требовали дополнительного расследования, государь император Александр II соизволил повелеть «дело это оставить без дальнейших последствий».

И всё же некоторые выводы были сделаны. В конце 1850-х годов началось строительство мощной крепости, призванной закрыть вход из Чёрного моря в пролив. Она сохранилась и поныне и носит название «крепость Керчь». Лежащую напротив неё косу искусственно удлинили каменной насыпью, сузив таким образом фарватер. Теперь любой проходивший мимо крепости корабль оказывался под прицелом крепостных пушек.

...Развёрнутое масштабное гражданское и военное строительство привело к быстрому росту населения Керчь-Еникальского градоначальства и вызвало экономический подъём.

 

Текст: Н. В. Быковская, заместитель директора по научно-фондовой работе КИКЗ

Фото: Пожар в Керчи. 1855 г. Литография по рис. У. Симпсона // Симпсон У. Театр боевых действий на Востоке: альбом литографий в 2-х ч. Лондон, 1855–1856